Накануне Дня геолога, который традиционно отмечается в первое воскресенье апреля, редакция kazminerals.info пообщалась с начальником управления минеральных ресурсов Группы KAZ Minerals Александром Рассохиным. Какие проекты по восполнению минерально-сырьевой базы реализуются в компании, каков образ современного геолога, что в целом сегодня происходит в отрасли? Ответы на эти и другие вопросы – в специальном интервью.

– Александр Григорьевич, что делает Группа KAZ Minerals для восполнения сырьевой базы?

Сегодня для восполнения минерально-сырьевой базы мы работаем в нескольких направлениях. Первое направление – поиск и разведка новых месторождений. Второе - переоценка разведанных ранее месторождений, в том числе, находящихся за пределами Казахстана. Так, например, мы рассматриваем несколько месторождений, которые находятся на территории Алтайского края РФ. Почему? Эти месторождения находятся на расстоянии до наших фабрик ближе, чем мы сейчас возим, скажем, от ЮСР до фабрики. Но это пока на стадии оценки. Третье – рассмотрение того, что государство выставляет на аукционы и конкурсы. Обычно мы такие предложения рассматриваем, анализируем, если что-то вызывает интерес – то готовим технико-экономическое обоснование, а после представляем свои предложения руководству. Четвертое – эксплуатационная разведка. В процессе добычи руды рудничные геологи производят разведку бурением, чтобы где-то прирост запасов сделать, где-то уточнить контуры.

– Приведите, пожалуйста, конкретные примеры таких проектов.

На сегодняшний день у нас действует несколько проектов. Самый большой из них – это проект разведки, доразведки месторождения Коксай, которое обещает быть крупным месторождением, равным по запасам Бозшаколю. Этот проект сейчас находится на стадии разведки. Кстати, один этап разведки уже завершен. Компания «СиЭсЭй Глобал» закончила оценку ресурсов этого месторождения. По их подсчетам, ресурсы месторождения составляют более 700 млн тонн руды и более 3 млн тонн меди. Помимо этого, в руде обнаружены попутные компоненты – золото и молибден.

В настоящее время на месторождении проводятся работы по уточнению гидрогеологических и геотехнических условий месторождения. Технологические свойства руд предварительно изучены. Сама доразведка оконтуренных рудных тел временно приостановлена, поскольку компания «СиЭсЭй Глобал» готовит технико-экономическое обоснование. Если ТЭО получит положительную оценку, то мы продолжим дальнейшую доразведку месторождения Коксай.

Помимо этого проекта мы проводим разведку глубоких горизонтов, флангов действующих месторождений. Так, у нас есть проект геофизических работ по выявлению новых рудных тел на флангах месторождения Орловское. Мы уже завершили первый этап этого проекта, и вполне успешно. Были выявлены геофизические аномалии, которые обещают быть впоследствии какими-то новыми рудными телами. На следующем этапе проекта мы планируем доложить полученные результаты руководству. Ну а после будем разрабатывать программу бурения и оценки выявленных аномалий.

Поскольку месторождение Юбилейно-Снегирихинское у нас сегодня дорабатывается, встал вопрос о том, чтобы восполнить запасы этого месторождения. И 2-3 года назад была проведена соответствующая работа. За счет проведения глубинного геофизического зондирования с помощью канадской компании мы выявили довольно интересные аномалии. В рамках государственного геологического изучения недр мы разработали проект поисков и разведки. Но в связи с непростой экономической ситуацией, падением цен на металлы этот проект временно был отложен. Надеюсь, как только ситуация стабилизируется, мы сможем продолжить и этот проект.

В KAZ Minerals имеются как действующие рудники (шахты и карьеры), так и месторождения. Расскажите, пожалуйста, об особенностях работы геологов на разных участках.

Есть геологи, которые занимаются региональной геологией, скажем, в масштабах какой-нибудь огромной геологической структуры. Они рассматривают геологическое строение большой территории на несколько десятков тысяч километров, прогнозируют, применяя различные геофизические методы, аэрокосмосмические снимки и другой материал. Они ищут проявления месторождений на какой-то большой территории.

Есть геологи-поисковики, которые занимаются поисками месторождений уже на конкретных участках.

Есть геологи-разведчики. Они работают на территории, где уже что-то найдено, и задача этих геологов – разведка и оценка экономической целесообразности отработки обнаруженного месторождения. На этом этапе проводится целый комплекс мер – от сбора и анализа образцов до изучения снимков космической съемки и аэро-фотосъемки. Комплекс таких работ дает возможность анализировать и строить прогнозы.

А есть рудничные геологи. Во-первых, они планируют горные работы совместно с горняками, в частности, определяют направление горных работ. Они также занимаются опробованием пройденных горных выработок - очистных блоков и отбитой руды. Проводят опережающие эксплоразведочные работы, подземное бурение. По сути, геологическая служба рудника открывает глаза горнякам куда идти, как идти, какую руду добывать. Ну и, естественно, ведет учет и движение запасов. Поясню – вот мы добыли какую-то руду, ее необходимо учесть, чтобы понимать, сколько осталось на балансе. Но даже под землей работа геолога не ограничивается одной работой «в поле». Это работа с компьютером, специальными программами, графическими материалами, последующее написание отчетов.

Как, например, работает геологическая служба месторождения Коксай? Там помимо них работает подрядная организация, которая бурит скважины. Геологические – для определения контура рудных тел и содержания. Гидрологические – для определения гидрологических условий, чтобы знать водопритоки будущих горных выработок, мониторить подземные воды и не заражать окружающую среду. И геотехнические скважины, с помощью которых определяют  устойчивость бортов карьера. Скважины также бурят для того, чтобы после технологического изучения кернов (керн – образец горной породы, извлеченный из скважины с помощью специального вида бурения – прим. редакции) в специализированных лабораториях определить лучшие технологии извлечения полезных компонентов из руд.

Так вот, геолог изучает полученный керн, заносит необходимые данные в базу данных, в целом, ведет документацию. В процессе изучения керн распиливают. Одна половинка остается в специальном ящике для кернов, а вторая идет на пробу в лабораторию, где определяют наличие в пробе полезных компонентов, их количество и другие показатели. Что касается бумажной работы, то задача геолога – интерпретация и анализ полученных данных. И здесь немаловажную услугу оказывают современные компьютерные программы.

– Скажите, а сколько вообще геологов трудится в Группе KAZ Minerals?

Геологов в компании около 100 человек. Большая часть наших геологов – 93-95 человек – это рудничные геологи. И только порядка 5% геологов занимаются непосредственно разведкой и развитием восполнения минерально-сырьевой базы. Это наше управление и геологи с проекта Коксай.

– Если в поисковой строке интернет-браузера забить слово «геолог», то на большинстве картинок изображен мужчина в горах или степи. Он с бородой, в свитере, с рюкзаком за плечами и молотком в руке. Современный геолог выглядит также? Или как бы Вы его нарисовали?

Наверное, образ того геолога, которого дает Интернет, в какой-то мере сохранился. Ведь где-то продолжаются работы по поиску, разведке месторождений. Но важно понимать, что тот романтичный образ геолога, который Вы описали – это лишь одна сторона работы геолога. Вторая сторона его работы – в интерпретации собранного в этих экспедициях материала. И вот эту сторону редко кто показывает. Я в свое время много времени проводил в экспедициях, «в поле», а теперь, как видите, сижу в костюме перед компьютером и анализирую материалы.

Сегодня в геологию пришли новые технологии. У нас они развиваются, наверное, последнее десятилетие. Информационные системы, компьютеризация геологических данных. Современный геолог должен быть очень грамотным. Во всех аспектах. Иметь профессиональные знания – то есть сильную теоретическую базу, иметь практический опыт работы «в поле» и с компьютерными программами, ну и иметь чутье.

– На Ваш взгляд, насколько охотно сегодня идет молодежь в профессию геолога?

Начну издалека. Когда развалился Советский Союз и начали распускать или акционировать наши экспедиции, а по сути разгонять геологическую службу Казахстана, одну из сильнейших в бывшем Советском Союзе, многие мои коллеги, наверное, 80-85%, ушли в коммерцию. Кто-то ездил челноками, кто-то куда-то пристроился, но из геологии ушли. Естественно, молодых кадров в геологии не было. Если раньше, скажем, в политехническом институте было несколько групп геологов по 25 человек, то в 1994-1995 годах на эту специальность учились 5-6 человек.

Сегодня ситуация изменилась. В последние годы наблюдается приток свежих сил в геологию. Но это, думаю, связано с тем, что в отрасль пришли новые технологии.

Есть такие специалисты, которые пришли, изучили программное обеспечение, научились делать блочное моделирование и считают себя геологами. На мой взгляд, они не могут быть хорошими специалистами. Я считаю, что настоящий геолог должен на коленях поползать с молотком в руках, либо на шахте, либо на поверхности. На практике изучить все ступени своей профессии, прочувствовать ее руками, а потом только садиться за компьютер. Вот тогда он сможет делать правильные геологические модели, ставить корректные прогнозы. Поэтому я бы хотел пожелать начинающим геологам начинать с земли, а не с компьютера.

– Александр Григорьевич, а что в целом сегодня происходит в отрасли?

Наверное, также начну немного издалека. В середине 90-х практически на всю территорию Казахстана, кроме Тургайского прогиба, были выданы лицензии на поиски и разведку разных видов полезных ископаемых. В стране работали более 70 иностранных компаний. Законодательства по недропользованию тогда практически не было. Тогда очень много компаний пришло в страну в надежде на то, что они смогут инвестировать здесь деньги. С развитием законодательной базы стали появляться определенные ограничения. Для инвесторов появились риски, и они потихоньку разошлись.

В этом направлении сейчас началась активная работа. В том числе, благодаря программе президента РК Нурсултана Абишевича, который в своих 100 конкретных шагах объявил, что мы должны перейти на международную систему оценки запасов и ресурсов, присоединиться к CRIRSCO (74й шаг) и упростить доступ к недропользованию (75й шаг). Все сообщество горнодобывающего комплекса изучает и участвует в создании нового Горного Кодекса, который должен выйти к концу этого года. Он значительно упрощает вопросы получения доступа к недропользованию, получению лицензий, делает само недропользование прозрачным и понятным. По сути, новый кодекс даст возможность инвесторам опять вернуться к нам. Кстати, есть примеры, когда принятие схожих законов, например, в Чили и Канаде повысило в несколько раз, а в некоторых случаях - даже в десятки раз приход инвестиций в геологоразведочную отрасль.

Первая концепция кодекса была рассмотрена парламентом в прошлом году. Текст подготовленного кодекса был разослан всем недропользователям через Ассоциацию горно-металлургических предприятий. И вот мы – геологи, горняки, финансисты KAZ Minerals наряду со специалистами других компаний участвуем в разработке замечаний и предложений. Это очень радует, что такой документ создается общими усилиями, а не келейно.

– Что бы Вы пожелали своим коллегам?

Хотелось бы поздравить всех геологов Группы KAZ Minerals с профессиональным праздником и пожелать им новых открытий, успехов, и, как говорят геологи, чтобы фортуна не поворачивалась задом!

Биографическая справка собеседника

Александр Григорьевич Рассохин:

В 1974 году окончил Северо-Кавказский горно-металлургический институт по специальности «геология и разведка месторождений полезных ископаемых»;

Трудовую деятельность начал на золотом руднике Объединения «Узбекзолото» в качестве участкового, а затем старшего геолога подземного участка;

Позднее в течение 15 лет занимался научной работой в Казахском НИИ минерального сырья;

В начале 90-х годов участвовал в создании Республиканского государственного предприятия «Каззарубежгеология» при МинГео РК, в котором работал главным специалистом в течение года. В 1993 году приглашен на работу в Национальную акционерную компанию «Алтыналмас»;

С 1995 по 2005 годы работал главным геологом разведочных проектов в Казахстане крупнейших горнорудных компаний Newmont Gold и Rio Tinto. Занимался поисками золотых и медных месторождений в Восточном и Центральном Казахстане;

В 2006 году руководил компанией по добыче золота на месторождении на территории Семипалатинского ядерного полигона;

Затем в течение трех лет в качестве главного геолога американской компании Bekem Metals занимался разведкой и подсчетом запасов никелевых месторождений в Восточном и Западном Казахстане;

В 2011 году присоединился к команде геологов Группы Казахмыс. После реорганизации продолжил работать в Группе KAZ Minerals. 

По материалам http://kazminerals.info/ru/roots/news

При использовании информации ссылка на информационно-аналитический портал недропользования Казахстана (www.infonedra.kz) обязательна